О Песахе… новом и старом, исходе и проблемах стран “Первого мира”

Меня воспитывала пионерская организация, поэтому о праздниках своего народа я знал только чисто прикладные вещи, а именно что и с чем нужно в праздник кушать.

Вообще все еврейские праздники можно при желании свести к простой формуле, некогда кем-то озвученой: “Их было больше и они нас хотели убить. Мы спаслись. Давайте за это хорошенечко покушаем!”

При всей привлекательной простоте данной формулы, я всегда подозревал, что кроме мацы, фаршированной рыбы и куринного бульона, где-то обязан был скрываться некий потаенный смысл. Не зря же нас считают (иногда даже заслуженно), умными.

Позже, после краха марскистско-ленинской идеологии в отдельно взятой стране, меня просветили некие соплеменники из Европы, воспылавшие идеей вернуть нас, совков, в лоно традиции. Идея сама по себе неплохая. Нас кормили несьедобным, но кошерным гефилте фиш из банки и читали Пасхальную Агаду.

Из Агады выяснилось, что из Египта нас никто не выгонял, вопреки тому, в чем убедил всех Владимир Высоцкий. Мы ушли оттуда сами, причем громко хлопнув дверью и забрызгав незадачливых опричников фараоновых невкусной водой Красного Моря.

Уже живя в Земле Обетованной и читая Агаду своим детям, я все удивлялся, ну зачем же евреи читают одну и ту же книгу из года в год, вот уже страшно сказать сколько лет…

И вопросы по сценарию, и ответы по нему же. Может быть я слишком много обо всем думаю, но мне показалось, что задумка авторов была в том, чтобы научить тогда еще дремучих евреев рассказывать поучительные истории своим детям и объяснять им, что в жизни главное.

Дело в том что детям, особенно выросшим в цивилизовнных (хотя бы относительно древнего Египта) странах, крайне сложно объяснить, что трагедия это не тогда, когда тебе не купили игру для консоли и даже не тогда, когда отрубился интернет…

Не уверен прав ли я в своей догадке о замысле авторов Агады, но тем не менее, своим детям я рассказываю еще одну историю.

Уж очень оторванной от жизни кажется им вся эта сказочная возня с манной, раздвижным морем, говорящими огнеупорными кустами и прочими казнями и кознями. Моя история произошла всего лишь чуть более 70 лет назад и не с малознакомыми фараоном, Моисеем и первобытными евреями, а с моей родной бабушкой, с которой моим детям и даже мне самому, к сожалению познакомиться не довелось.

Эксодус (Исход). Версия моей семьи.

В начале июля 41-го городок где жила семья отца – тогда шестилетнего пацана, активно бомбили. Украинский городок, возникший слиянием трех еврейских местечек и пары сел был заполнен отступающими войсками, ранеными, беженцами. По уцелевшей еще железной дороге спешно увозили оборудование заводов и тех счастливчиков, что умудрялись попасть на поезд.

За неделю до этого, деда забрали рыть противотанковые траншеи. В армию его не призвали из-за ранения, полученного на немецком фронте в Первую Мировую. Пуля тогда прошила легкое на вылет и он чудом остался жив в условиях того времени. Я помню как с интересом разглядывал следы от входа и выхода пули, когда отец помогал ему мыться.

У деда была парнаса – он был плотником. И наверное неплохим. Делал окна, двери. Парнаса уже спасла его и семью однажды – в тридцатые во время голода на Украине. Но это тема совсем другой истории о том что нужно многое уметь в жизни. Я ее тоже часто рассказываю своим детям.

В саду дома, построенного дедом собственноручно, разместили зенитное орудие, а в самом доме расквартировали расчет. Дом был невелик, но все поместились.

Командир расчета, офицер, рассказал бабушке, что немцы убивают наших соплеменников. Всех подряд. Информация, за разглашение которой в те годы могли и шлепнуть. Спасибо ему и земной поклон!

Бабушка метнулась на вокзал, но там женщине, одной и с двумя детьми ловить было нечего. Только сильные могли, растолкав всех, влезть хоть куда-то.

Пошла к родственникам. Родственники людьми были грамотными и уезжать не хотели. Посоветовали бабушке не верить слухам… Мол немцы люди культурные и никого убивать не станут, а дом и добро бросать жалко. Добра у них было немало, а дом под жестяной крышей. У большинства крыши были тогда из соломы.

Так они и остались. Потом их, вместе с другими, кого застрелили, кого,пожалев пулю зарыли живьем в оврагах у Южного Буга. В том месте лишь в девяностые поставили памятный знак.

Несолоно хлебавши, бабушка вернулась домой. Офицер зенитчик дал ей списаную слепую лошадь, которую было жалко застрелить, и бабушка, полная решимости запрягла ее в повозку. Загрузила детей, тряпье, которого было немного, и двинулись на восток, оставив построенный дедом дом.

Бабушка грамоты не знала, а из всех городов бескрайнего СССР, кроме окрестных, да еще Одессы, знала только город Горький. Туда, спасая от голода, вывез семью в 1933 дед, нанявшись на строительство автозавода.

Бабушка решила продвигаться именно туда. Не думаю что она даже примерно себе представляла расстояние до своей цели.

Далеко уехать не удалось – мосты уже разбомбили и пришлось вернуться. Остался целым пока только железнодорожный мост, но на вокзале творилось нечто несусветное.

Где-то в городе бабушка повстречала мужика, который уезжать не собирался, но взамен на повозку и лошадь предложил помочь сесть им на поезд и дать еще мешок муки в придачу. Сделка была заключена и мужик этот действительно помог бабушке с двумя детьми взобраться на комфортабельную платформу со станками. Благо было лето, а от дождя можно было спрятаться под брезентом, закрывавшим станки.

Спасибо и мужику тому, что не обманул и не отобрал все за так у беспомощной женщины. А ведь мог. В той неразберихе это было бы несложно.

На платформе, бабушка, мой отец и его старшая сестра, вместе с другими беженцами, провели следующие три недели. Ели болтушку из муки, кое какую еду выменивали за нехитрые свои вещи, кое-что им давали сердобольные люди.

Как ни странно, но в конце концов они добрались до города Горького, но еще более странно то, что там они встретили деда… Того, как квалифицированного плотника, отправили строить заводы в тылу.

В городе бабушке с детьми остаться не позволили, но они смогли разместиться в глухой деревушке, где в голоде, но вдали от зондеркомманд и полицаев они выжили до конца войны.

Вот так неграмотная женщина спаслась сама и спасла детей, оказавшись сильнее всей нацистской машины смерти и советской системы, для которой жизнь простых людей ничего не стоила. Никаких чудес – только интуиция и желание выжить, хорошие инстинкты и целеустремленность.

Все воспоминания детства моего отца связаны с этой деревней в российском нечерноземье, где даже в мирные годы не было элементарного. Зато там были люди, способные делиться и жить рядом с представителями загадочного народа, так всем мешающего.

Уже будучи взрослым отец многократно туда ездил и встречался с теми людьми, с которыми рос и учился в школе.

Истина, которую я бы хотел чтобы усвоили мои дети – это то, что все барахло, окружающее нас и составляющее, как нам часто кажется, жизнь – вторично. Первична лишь сама жизнь. Вот так все просто, но к сожалению трудно для понимания для выросших в мире и достатке.

На днях моя сотрудница вернулась крайне раздраженная из обеденной поездки в супермаркет. В магазине не оказалось бананов… То есть совсем никаких. Ни органических, ни эквадорских… Никаких. Равнодушный сотрудник магазина сообщил ей что фура застряла где-то в дороге из-за снежных заносов.

Для девушки, выросшей в сытой и благополучной Канаде, это было крушением ее жизненных основ… Вернее того, что она этими основами считает. Бананы в магазине были всегда… все годы ее сознательной жизни.

От коллег я часто слышу жалобы на то, что их дома захламлены ненужными или лишними вещами… При этом они сокрушенно говорят: “Проблемы стран первого мира”.

В Пасхальную неделю, я желаю всем иметь только проблемы первого мира, никогда не знать горя, но при этом всегда помнить что действительно важно в жизни.

Оставайтесь свободными. Свободными от хлама, от всего лишнего и ненужного.

Хаг Песах кашер и самеах всем! В будущем году в отстроенном Иерусалиме!